Отличительной чертой российской версии сете-центрического принципа, взятого военно-политическим руководством РФ за основу шаблона своих гибридных и информационно-психологических операций, является одновременное использование целого ряда военных, информационно-психологических, политических и других инструментов для достижения поставленной задачи.
В этом отличие «сетевой» стратегии от «иерархической», предусматривающей строгое, поэтапное достижение целей и использование доступного инструментария.
Гибридная кампания и информационно-психологические операции РФ против Украины начала 2014 года позволили усовершенствовать сете-центрическую концепцию, избавив её от системных ошибок, допущенных в ходе её реализации её же авторами, военно-политическим руководством США.
Однако российская практика использования усовершенствованного варианта этой концепции указали также и на её слабые места, в первую очередь уязвимость перед лицом системного и хорошо организованного сопротивления противника. Наиболее эффективно эта концепция работает только на протяжении небольшого «окна» времени (3-5 дней), когда противник находится на пике организационной и информационно-психологической дестабилизации.
Колоссальная разница в уровне эффективности стратегии российских ИПсО и гибридной агрессии во время оккупации украинского Крыма и Донбасса в 2014 году вынудили военно-политическое руководство РФ искать варианты максимального учёта допущенных ошибок. Результатом стала т.н. «Доктрина Герасимова 2.0», представленная им через несколько лет после первого этапа гибридной агрессии против Украины и фактически патовой ситуации на Донбассе.
В отличии от первого варианта, который ставил во главу угла именно информационно-психологические аспекты гибридной стратегии, новое видение ситуации поставило на первый план не ИПсО (как гласят каноны Сете-центрической концепции), а массированные действия подразделений регулярной армии.
На втором этапе своей агрессии против Украины Кремль осознал, что классический, гибридный подход к планированию и проведению ИПсО не будет столь эффективен, как на первом этапе, когда РФ полностью использовала свои преимущества в тактике и эффекте неожиданности.
Поэтому действия РФ в феврале 2022 года гораздо больше походили на традиционное массированное военное вторжение, однако при ближайшем рассмотрении всё же видны те же «сетевые» шаблоны из 2014 года:
- Использование в первом эшелоне вторжения максимально мобильных (а потому легковооружённых) частей сил специальных операций и других подразделений (например, Росгвардии) для максимально быстрого взятия под контроль ключевых военно-политических объектов Украины.
- Достижение информационного хаоса за счёт использования потенциала ВС РФ (массированные обстрелы, распыление войск для наступления по множеству векторов вместо концентрации ресурсов и сил на ключевых направлениях и т.д.).
В итоге именно такое повторное использование этих «сетевых» шаблонов в военном планировании и в планировании ИПсО обрекли силы РФ на стратегическое поражение уже в первые дни и недели вторжения.
Стратегический провал достижения военно-политических целей военной кампании против Украины практически сразу поставил под удар стратегию информационно-психологических операций, подготовленную именно для закрепления стратегического успеха вторжения, кторый так и остался недостижимым.
В итоге российские ИПсО в период полномасштабного вторжения войск РФ на территорию Украины также ждал стратегический провал, видимый по:
- Неоднократному изменению «целей» т.н. «специальной военной операции» РФ против Украины (от некоторых «целей» таких как, к примеру, «денацификация», на определенных этапах пришлось практически отказаться).
- Крайней несистемности попыток российских ИПсО объяснить происходящее на поле боя, а также колоссальный разрыв между «виртуальными» и реальными достижениями вооруженных сил РФ в Украине.
- Использования как минимум 3 разных сценариев ИПсО в тщетных попытках выстроить логичный контекст агрессивной и, очевидно, проигранной войне против Украины (исторические аналогии лидера РФ то с Петром І, то с Александром Невским; форсирование версии, по которой РФ на самом деле воюет не с Украиной, а с целым блоком НАТО и пр.).
Главной ошибкой, допущенной при планировании и реализации российских ИПсО стало:
- Отсутствие «плана Б» на случай провала основного стратегического замысла.
- Отход от «горизонтальной» структуры координирования ИПсО в пользу жёсткой вертикали управления (то же касается управления действиями воинских подразделений РФ на территории Украины).
- Отсутствие системно наработанных нарративов и информационных стратегий на случай проявления неблагоприятных тенденций на поле боя.
В итоге военно-политическому руководству РФ для выравнивания ситуации приходится не только принимать дополнительные меры военного характера (объявление «частичной» мобилизации), но и прибегать к ядерному шантажу, неоправданно повышая ставки и угрожая повысить уровень конфликта до уровня, где РФ ожидает гарантированный проигрыш.
В такой ситуации возвращение к «сетевой» стратегии ИПсО, когда военно-политические действия в физическом пространстве можно использовать для формирования желаемых трендов в пространстве информационном уже не представляется возможным.
Однако, учитывая тот факт, что до полного поражения РФ в этой войне ещё далеко, а также наблюдаемое «переключение» российских ИПсО на «НАТОвское направление», следует учитывать возможность эскалации российских информационно-психологических операций, связанных в первую очередь с ядерным (использования тактического ядерного оружия и/или диверсия на гражданском ядерном объекте на территории Украины) и энергетическим давлением в первую очередь на европейскую часть НАТО.
Такие тенденции уже заметны в информационном поле Балтийских государств и Польши – группы стран, выбранных российским режимом в качестве приоритетных мишеней своих ИПсО, и, соответственно, потенциальной гибридной агрессии, в полном соответствии с «доктринами» Герасимова и стратегическим планом Кремля.
И хотя дефицит ресурсов и системные проблемы в планировании и реализации российских ИПсО делают перспективу такой угрозы чуть более отдаленной, это не отменяет того факта, что Кремль уже сейчас готовит «задел» под свои будущие активные действия.
Автор: Тарас Жовтенко
Публичное задание финансировано из средств Министерства иностранных дел Польши в рамках конкурса «Общественная дипломатия 2022»
